[alenocka]

Название: Thanks For The Memories
Пейринг: Дерек/Стайлз
Автор: bella8876
Переводчик:  хоботун
Бета:  again and again
Разрешение на перевод: получено
Саммари: Стайлз помнит все, но не помнит, как забыть.
От переводчика: по просьбе и для adorkable. Спасибо большое бете.


Он помнит все. Он сказал Скотту и остальным, что он не помнит, что он не понимал на самом деле, что происходило, когда был одержим. Но он понимал.

Он помнит, что говорил Скотту об его отце: что тот ушел, потому что Скотт был недостаточно хорош, что даже сейчас, с волком внутри, он все еще недостаточно хорош. «Эй, моя мама лишь умерла, а твой папа решил бросить тебя». Он подобрал самые точные фразы, что бы доставить максимальное количество боли минимальным числом слов. Потому что Скотт всегда был его лучшим другом, и именно эти слова он прошептал в темноте, когда они еще были детьми, когда Скотт все еще верил, что Стайлз никогда не использует их против него.

Он помнит те жестокие вещи, который говорил всем. О биологических родителях Джексона, об эпилепсии Эрики, об отце Айзека. Он помнит, как шептал на ухо Эллисон, что она, как ее тетя - однажды нападет на Скотта. Что она убьет его. И что ей понравится. Что это заложено в ее ДНК. Не нужно знать Эллисон с детства, чтобы увидеть эти страхи, лежащие на поверхности, ясные, как день. Он помнит, как говорил Лидии, что она всего лишь милая мордашка, что умные девушки никогда не получают горячих парней, что Джексон бросил ее, потому что она не смогла заинтересовать даже со-капитана команды по Лакроссу, что он, может быть, ее никогда и не любил.

Он помнит, как готовил обед с отцом. Помнит, как схватил нож, которым резал лук. Помнит, как был на волоске от того, что бы вонзить его в спину отца, когда раздался сигнал рации. Он помнит, что еще никогда в жизни так не радовался вызовам из-за домашнего насилия.

Но лучше всего он помнит Дерека. Помнит, что демону хватило смелости сделать что-то, о чем Стайлз позволял себе думать только поздней ночью в своей комнате в одиночестве. Помнит, как прижал Дерека к стене. Помнит ощущение его губ на своих. Помнит, как щетина Дерека царапала его щеку. Помнит, как касался его пресса. Помнит, как он рычал, когда зубы Стайлза царапали его шею. Лучше всего он помнит, как Дерек отвечал на поцелуи.

Они никогда не скажут ему, что он сделал, они вообще отказываются это обсуждать. Он просит прощения, и они отмахиваются. Это был не ты, Стайлз, мы понимаем. Но на самом деле, нет. Никто из них. Он помнит выражение лица Скотта и понимает, что их дружба надломилась, и Стайлз уверен, что не сможет этого исправить. Он помнит тот самый момент, когда потерял какой бы то ни было, крошечный, почти не существующий шанс быть с Лидией, помнит, как рухнула мечта.

И он думает, что смог бы жить с этим. С новой дистанцией между ним и Скоттом, потому что, если быть честным, она начала расти с появлением Эллисон. Он смог бы жить с тем, как Лидия смотрит прямо через него, словно его не существует, потому что так он провел свои первые шестнадцать лет. Но он не уверен, что сможет жить с воспоминаниями о том, каков Дерек на вкус, с ощущением его рук на своих бедрах и с ощущением своих рук в его волосах. Потому, когда он спрашивает у Дерека, есть ли что-то, за что ему нужно извиниться, сделал ли Стайлз что-нибудь ему, пока был одержим, тот отвечает «Нет».

И теперь они обманывают друг друга, как раньше, за исключением того, что теперь все не «как раньше». И они умело притворяются, что ничего не изменилось, когда все понимают, что изменилось все. Им хорошо удается избегать друг друга, закрывать глаза на неловкость, иначе им пришлось бы ее признать.

И затем каким-то образом прошло шесть месяцев, и Скотт перестал осторожничать со словами, когда они оставались наедине, и Эллисон перестала съеживаться, когда он шептал что-нибудь ей на ухо. Лидия иногда стала ему улыбаться, а Айзек и Эрика перестали толкать его в шкафчики, и он наконец-то может спокойно пользоваться острыми предметами, находясь в одной комнате с отцом. Джексон до сих пор ведет себя, как сволочь, но Джексон всегда таким был.

Но есть Дерек. И Стайлз все еще помнит. И он ненавидит это. Ненавидит, как воспоминания прожигают дыру в его животе, ненавидит, как они скручивают и разрывают его, пока у него не кончается терпение. И внезапно он снова прижимает Дерека к стене, снова его целует. Он чувствует панику Дерека и что тот пытается оттолкнуть его, но Стайлз не поддается, только прижимается сильнее и говорит: «На этот раз это я. Я все еще здесь».

Дерек перестает толкаться, прислоняется лбом к его лбу, и они стоят так какое-то время, дыша в унисон.

«Ты помнишь?» спрашивает Дерек низким голосом, и Стайлз крепко сжимает глаза, прежде чем кивнуть, касаясь носа Дерека при каждом кивке.

«Поможешь забыть?» умоляет Стайлз.

Дерек не тратит времени впустую. Руки, которые отталкивали Стайлза, теперь держат его бедра и толкают в стену. И Стайлз чувствует его щетину, царапающую щеку, и ощущает его пресс под кончиками пальцев. И все происходит так же, как раньше, но совершенно по-другому, и когда пальцы Дерека расстегивают ремень на его джинсах, Стайлз начинает забывать.

::::::::::::::::::::::

Дерек хочет запомнить все. Он хочет избавиться от всех старых воспоминаний и наполнить себя новыми. О том, что Стайлз пахнет пряностями, а на вкус он как сахар. О том, как отчаянно пальцы Стайлза сжимали его волосы, о том, как его тело дергалось под прикосновениями. Он хочет запомнить, каково это – быть внутри Стайлза, запомнить, как каждый толчок разбивает его вдребезги и как каждый поцелуй собирает обратно.

Дерек хочет запомнить все. Поэтому он помогает Стайлзу забыть.